Сегодня меня качала на руках семилетняя девочка.

Когда мы впервые встретились, Катя была немного напряженным ребенком с тиками психосоматического генеза. У нее была прекрасная, теплая и зрелая приемная семья и чертики в глазах.

Вела себя Катя очень прилежно, но было видно, что в ней много энергии и какой-то внутренней силы. Это меня удивило и заинтриговало тогда.

На наших первых занятиях без мамы Катя с упоением копалась в мокром песке, залезая в него практически с головой и разбрызгивая темную жижу по всему кабинету. Причем чем больше вокруг было грязи, тем восторженнее Катя хохотала, искоса поглядывая на меня: “можно ли?”. Было можно.

Было можно возиться с песочной жижей, играть в какашки, говорить неприличные слова, рисовать унитазы и отказываться играть в мои игры, предлагая свои.

Все это вызывало дикий восторг и тот самый взгляд “а можно?”.

Тики довольно быстро прошли, но мы с мамой приняли решение продолжать наши встречи, потому что темы для работы все появлялись.

Со временем в Катиных играх появился устойчивый сюжет семьи, где мама была довольно жесткая: бросала своего ребенка, кричала на него, била… И неизменно приходил кто-то, кто успокаивал и обнимал отвергнутого малыша.

Однажды я предложила поиграть в любящую маму и малыша. Катя осторожно попросила быть малышом.

Я укачивала ее на руках, гладила, утешала, когда она плакала. Мы вместе учились ходить, и я поддерживала ее, а она висла на мне по-настоящему, проверяя, удержу ли… Так прошло несколько наших встреч.

Я предлагала ей постепенно расти, но она не соглашалась. “Мне еще ноль лет”, – кричала она каждый раз и уползала под стол. Я соглашалась и рассказывала, что мамы обычно делают с ребеночком, которому ноль лет.

Катя закрывала глаза и вытягивалась у меня на коленях. Потом вдруг срывалась и ползла под стол.

Она училась чувствовать поддержку, привыкала к близости, которая не зависит от твоих поступков… И хотя в ее семье довольно гармоничные отношения, нехватка раннего позитивного опыта заставляла Катю тщательно проверять меня (как и многих других в ее окружении), прежде чем подпустить близко.

А сегодня в нашу последнюю встречу она сказала: “А теперь давай наоборот, я буду мамой, а ты малышкой”. И было ужасно трогательно, когда она суетилась, чтобы накормить меня, утешала, когда я плакала, развлекала игрушками и укачивала перед сном.

Когда я предупредила, что осталось 5 минут до конца нашего последнего занятия, она сказала: “А давай я еще не родилась, и ты меня ждешь”…

Я буду скучать по этой девочке, которая на протяжении всех наших встреч точно знала, что ей нужно, и находила в себе силы делать это на полную катушку. Я училась у нее этому.