Знакомая в общем-то форма – работа с семейной историей в психодраме. Участвовала много раз. Рассказывала знакомым. Проводила сама в качестве директора. И в который раз, снова и снова возникает такая завороженная восторженность.

Задание разогрева простое: представьте, что в этой комнате – карта, на которой есть север, юг, запад и восток. Встаньте туда, где жила ваша семья в 20-30-х годах ХХ века.

Большая группа. Люди двигаются по комнате, переспрашивают друг друга: «А где запад?», «Где Саратов?», «Где Пермь?»…

Слышится чье-то бормотание: «Да что ж мне разорваться, у меня родня и на севере, и на западе, и на юге…», «Откуда ж я знаю, где они жили…», «Не могу выбрать, куда мне…».

Наконец группа определяется, и звучит следующая инструкция: вспомните одного предка из тех мест, подумайте о нем, как он жил, как выглядел… А теперь станьте им. И расскажите немного о себе.

И я чувствую, что я уже не совсем я, во мне какая-то не моя грусть, не мой страх… а в то же время – мои воспоминания, мои сомнения, мое волнение…

Директор (ведущий в психодраме) перемещается по пространству, дотрагиваясь рукой до спин участников и как бы оживляя их, даря им голос и жизнь: «Скажите, кто вы?».

И оживают незнакомые люди, возникают из глубины чьей-то памяти, чьих-то рассказов, чьих-то слез…

«Я Пашин дедушка Филипп. Я плотник. Я сейчас строю дом для своей семьи. Я еще не знаю, что в войну мой дом разрушат, а меня арестуют по доносу».

«Я бабушка Насти. Я живу в глухой деревне, у меня много детей. Очень много детей.. Но не все живы. Жизнь не простая, холодно здесь. Да мне и жаловаться некогда. Слишком много дел. И я еще не знаю, что скоро будет война и моих сыновей убьют…»

«Я Гретта, Светина прабабушка. Мы немцы, но живем в России. Я молодая девушка, у меня красивое голубое платье, и я играю на фортепиано. У меня 2 сестры. Мы живем в большом доме в Тверской губернии. И я еще не знаю, что скоро будет война».

«Я прадедушка Кати Петр. Я врач. Меня очень уважают в моем селе. Я постоянно с больными. У меня семья, двое детей. Что-то мне грустно здесь, не могу объяснить почему».

Я стою среди этих людей. Я и вроде бы не я. И каждый оживший голос звучит как некролог, и молитва, и надежда, и боль…

Все эти люди жили, любили, смеялись и плакали, что-то создавали, надеялись, терпели поражения, страдали… Все они умерли, но каждый из них живет в воспоминаниях своих потомков. Смотрит на этот мир их глазами, чувствует его их сердцем. И каждому есть, что сказать своим «детям». Ведь «оттуда» виднее, мудрее, чище.

Я стою среди прадедов и прабабок. Я стою своим собственным прадедом, про которого узнала сравнительно недавно… Я стою и знакомлюсь с ним, прислушиваясь к себе.

И я чувствую мощь этого места, этого мистического процесса, этих людей, которые говорят голосами своих предков…

«А теперь, пожалуйста, по одному сообщению для своих потомков из роли», – звучат слова директора.

«Я люблю тебя».

«Будь счастлива и ничего не бойся».

«Даже когда твой дом рушится, это не конец. Будет новый».

Эти короткие сообщения о самом главном звучат как высеченные на камне истины. Я слушаю их, примеряю каждое на себя и в то же время помню, что это всего лишь мои отклики. Слушаю слова, обращенные ко мне, а потом сажусь, чтобы выйти из роли и послушать послание уже со своего места.

Последний участник выходит из роли, и звучит традиционное «кто хотел бы поработать сегодня?».

А дальше были встречи с предками в психодраматическом пространстве.

Были разговоры о важном, были споры, были слезы и теплые объятия, было тихое сидение рядом… Было так много всего, и в каждой истории я проживаю кусочки своей. С кем-то я плачу, с кем-то смеюсь до слез, с кем-то погружаюсь в глубокую задумчивость и ловлю возникающие осознания.

И каждый раз, когда работаем с семейной историей, я поражаюсь, насколько многогранна эта тема, сколько в ней пластов, уровней и дверей. Сколько в ней жизни, надежды и правды.

P.S. Все имена, разумеется, изменены, что ни коем образом не отражается на сути изложенного